|
|
| Главная страница :: Анализ Аудиторский кулак На пределе возможного В поисках эффективности От интраверта к экстраверту Бунт нефтяников В екатеринбурге началось производство сюжетов для «фитиля» Сними крышу Плюс-минус результат Кзф присматривается к тарскому ильмениту мягкая мебель В то время как одни ученые предсказывают наступающее глобальное потепление, а другие, не менее убедительно, - грядущее похолодание, города стараются самостоятельно осуществлять своеобразный «климатконтроль». Атмосфера большого города зависит не только от скопления туч над ним, но и от особенностей архитектуры, навязчивости или корректности рекламы, ухоженности зон отдыха. Пешеходная зона. Челябинск - Андрей Порубов Золотой самородок Новая традиция возникла одновременно с установкой скульптуры. К «Золотому самородку» уже приезжают свадебные пары, чтобы прикоснуться к сусальному боку каменной глыбы и обрести богатство. Вкусы публики и специалистов совпали: композиция Владимира Наседкина завоевала первое место на международном фестивале садовопарковой скульптуры, покорив судей современным подходом к «капитализации символа». Но не все работы участников фестиваля были однозначно восприняты зрителями. «Да как же вы не понимаете, это здорово!» - втолковывал продвинутый подросток ортодоксальным «предкам», с недоумением взиравшим на изваяние под названием «Транс». Реакция масс подтверждала: к абстрактным произведениям искусства у нас еще не привыкли. Ну что ж, пора. О том, как влияет монументальное оформление города на его менталитет, мы писали неоднократно. «Памятниковый ландшафт Екатеринбурга почти не изменился за полвека, продолжается фетишизация тяжелой индустрии. Отсутствие движения свидетельствует об окостенелости части общества». (См. «Exegi monumentum»). За последнее время произошли серьезные перемены. Появилось несколько композиций, выполненных в новом для промышленного центра стиле. Климат Екатеринбурга чуть-чуть потеплел благодаря памятнику компьютерной клавиатуре, влюбленным, Владимиру Высоцкому. В конце лета появились две скульптурные аллеи, которые подорвали тотальное господство тяжеловесных форм. В отличие от социальной революции, культурная, в частности скульптурная, возможна в отдельно взятом городе. Знакомый мотив Две скульптурные аллеи открылись почти одновременно. Обе венчаются фонтанами. На этом сходство заканчивается. В Екатеринбурге фестиваль проводился впервые, хотя давно известен в мире как способ, с одной стороны, дать возможность художникам высказаться, с другой - без особых затрат украсить город памятниками. Из 52 проектов выбрано 1 Каждому победителю конкурса предоставили кусок мрамора размером метр на полтора, стипендию в тысячу долларов и полную творческую свободу. Единственное условие - не противоречить концепции фестиваля: никакой политики, войны и прочих грустных вещей, ведь скульптурам предстоит украшать парк культуры и отдыха. В течение месяца мастера освобождали камни от лишнего, причем не в мастерских, а на глазах у публики. В результате в городе появилась аллея необычных для него художественных произведений, а Центральный парк культуры и отдыха наконецто оправдал слово «культура». В процессе монументального оформления города - три главных действующих лица с разными целями и интересами. Художники: им важно реализоваться (и заработать, конечно). Горожане: они хотят получить удовольствие. Власть: призвана соединить первых и вторых, не забыв увековечить и себя. За ней же и более высокая миссия - воспитание вкуса, формирование характера города. Выбор скульптурных композиций для местного «Арбата», пешеходной зоны на улице Вайнера в центре Екатеринбурга, проходил под недремлющим оком «руководящих органов», был строгим и многоэтапным. К тому же на долгом пути отбора и обсуждения первоначально заявленная объединяющая идея аллеи - движение времени - постепенно опрощалась и в итоге затерялась в бытовых и жанровых сценках. Прошлое взяло верх не только над будущим, но и над настоящим: из шести объектов четыре посвящены истории. Власти и художникам не хватило смелости, управленческой и творческой, реализовать задуманное, а также доверия к жителям города, к их способности увидеть не только явное, но и угадываемое. Ощущение, которое возникает сегодня на улице Вайнера, и не только у воинствующих эстетов, - дежа вю: это уже было, гдето я это видел. Молодые родители суетятся вокруг Банкира, идущего к автомобилю, подсаживают ребенка в машину и переговариваются: «А в Челябинске так же, но там коляска с лошадьми». Ктото вспоминает нечто подобное в Омске. Даже подкупающая искренностью и правдоподобностью парочка влюбленных (автор Софья Прохоренко воплотила в них реальных студентов архитектурной академии) навевает реминисценции. Пешеходная зона представляет собой качественный скульптурный шлягер, чьи признаки - узнаваемость и повторяемость. - Уральский климат позволяет фонтану функционировать три, максимум четыре месяца в году. Чтобы в остальное время не превращаться в мусоросборник, он должен быть полноценной скульптурой. Перед нами стояла задача сделать фонтан, достаточно интересный и без воды. Чтобы на зиму он не умирал, а весной преображался. Подобно тому, как облетают и зеленеют деревья. Спирали времени Среди новинок пешеходной зоны выделяется композиция «Спирали времени». Вопервых, высокой образностью, вовторых, стилистическим решением (наконецто не реализм!), втретьих, тем, что это - гидротехническое сооружение, то есть фонтан. Слово - скульптору Владимиру Кривушину (автор идеи совместно с архитектором Андреем Молоковым): - В единую концепцию у нас объединены две доктрины. Первая: развитие происходит по спирали. Форма спирали обнаруживается везде: от винта Архимеда до структуры ДНК, она пронизывает и нашу культуру. Вторая: цивилизация характеризуется наличием совокупного разума, который мы увидели как шар, энергетический сгусток. А энергия не может оставаться внутри, она вырывается наружу, как лучи из солнца. - Бронзовые извивы, похожие на языки пламени, олицетворяют движение времени? Перспектива и конкретный момент Несмотря на вторичность большинства «арбатских мотивов», можно говорить о переменах в мышлении власть предержащих. В планах мэрии - создание многокилометровой пешеходной зоны, прерывающейся скверами, кофейнями и торговыми центрами, украшенной скульптурами и памятниками, не возвышающимися над человеком, а соразмерными ему. Возможно, в будущем найдется место более смелым и разнообразным художественным решениям. Вблизи фонтана будет установлен еще один символ времени - часы на арке, олицетворяющей переход из истории в перспективу. Прошедшим летом повесть 30-летнего соликамца Алексея Лукьянова «Спаситель Петрограда» удостоена Новой Пушкинской премии - 100 тыс. рублей «за новаторское развитие отечественных культурных традиций». Следом книга прозы Лукьянова под тем же названием вышла в петербургской «Амфоре», одном из самых престижных отечественных издательств. Алексей Лукьянов - Пермский писатель и журналист Вячеслав Запольских очень четко определяет «пермскость». Мы живем на дне высохшего пермского моря, то есть на немыслимом количестве времени, на миллионах лет. От этого наша неповоротливость и неспешность. У нас континуум такой: расстояние не километрами измеряется, а временем, проведенным в пути. - Алексей, что для тебя Урал, Пермский край? - Писатель, живущий в небольшом городе, вынужден зарабатывать на жизнь чем-то еще? Или выступает местной звездой со столичными гонорарами? Жизнь в провинции гораздо проще и легче, чем в метрополии. Человек не чувствует себя одиноким, как, например, в вагоне метро. Я ни за что не променяю Соликамск на Пермь или Москву. И даже в Питер не поеду. - А что будет востребовано читательской аудиторией, анализируешь? - Уж кем-кем, а звездой я точно не стал. Гонорары весьма незначительны. Зарабатываю на производстве: у меня хорошая мужская профессия. Физический труд мне импонирует. Видимо, я кинестетик: мыслю, выполняя механическую работу. Я не откажусь, если мне за текст заплатят. В конце концов, этот труд не легче, чем водить фуру или подметать улицы. Но если мне перестанут платить, я писать не брошу. Тут вопрос другой: какого результата я пытаюсь достичь? А хочу я рассказывать забавные истории, чтобы человек прочитал - и улыбнулся. Получится - заработаю, нет - не судьба. В конце концов, руки и ноги у меня на месте, и семья, слава богу, не голодает. Хотя когда-то было и такое… - Никогда не задумывался над коммерческой ценностью текста. Писатель - это радиостанция: читатель либо настроен на волну, либо не настроен. То есть когда я пишу, рассчитываю, что есть люди, которым это тоже покажется смешным, интересным, загадочным. Следить за конъюнктурой книжного рынка - занятие издателей. В общем, мне, кажется, удается заниматься чистым творчеством, не задумываясь, возьмут публиковать или нет. Почему-то пока берут. Главное - не халтурить с исполнением того, что задумал. В конце концов, руки и ноги у меня на месте, и семья, слава богу, не голодает. Хотя когда-то было и такое… - Ради бога, не надо укладывать меня в прокрустово ложе лауреатства. Боюсь, символический капитал, который подарила мне Пушкинская премия, не самым лучшим образом аукнется. Премия - это ведь не «дипломатический иммунитет»: мол, меня оценили, теперь цените и вы. - То же касается литературных премий? - Ты уже разобрался в устройстве книгоиздательского бизнеса? Есть ли у тебя агент для раскрутки? А если я после ничего путного не написал? Не хочу соответствовать каким-то ожиданиям и требованиям. - А если скажут: пиши вот так и про это? Важна ли для тебя свобода слова? - Раскрутки не ощущаю, да, наверное, это и не к чему: если я без раскрутки ничего не стою, то и самый грамотный пиар не поможет. Я очень медленно пишу. В следующем году в журнале «Октябрь» должна выйти повесть «Карликивеликаны» - ее я писал почти десять лет. Вряд ли на мне можно сделать большие деньги. А бестселлер - вообще для меня тайна. - Как ты относишься к авторам, с которыми работаешь в одном стилистическом поле: к Пелевину и Сорокину в первую очередь? - Мне очень не нравится возможность ограничения свободы. Свобода - это выбор. Когда лишают выбора - это фашизм. Никогда цензура не была и не будет фильтром для высокохудожественных текстов. Дополнительные материалы: - Я не читал Сорокина. И пока не тянет. Подождем, пока о нем забудут как о модном явлении, и останется только писатель Сорокин. Тогда и почитаю. Может быть. А Пелевин закончился для меня на «Чапаеве…». Все последующие его романы слеплены по одному и тому же алгоритму. Если Виктор Олегович напишет что-то совершенно иное - вот тогда и поговорим. Начал писать в детстве. Публикуется с 1999 года: впервые его стихи и прозу напечатал челябинский журнал «Уральская новь». Первая публикация в Москве - в декабре 2001го. Тогда же рассказы «Палка» и «Хождение за три моря» попали в шортлист национальной премии «Дебют». Алексей ЛукьяновРодился в 1976 году в Брянске, но зарегистрирован в пос. Дзержинский Люберецкого района Московской области. Школу окончил в Соликамске, поступил на филологический факультет Соликамского пединститута, но не доучился. Работает на железной дороге кузнецом. Жена Наталия - художник и литератор. Сын Светозар - ученик второго класса. Главная страница :: Анализ :: Амбиции неамбициозного |
