|
|
| Главная страница :: Инвестиции Акции златоустовского меткомбината пытались похитить С ударением на «результат» Хромированное дело Он выбирает деньги Малый бизнес подает голос Переход к рынку открыт Кляксы роста И не казать лица Игроки не устают — им интересно мягкая мебель Окончательно ясно: в этом году Россия в состав Всемирной торговой организации не войдет. На декабрьской конференции ВТО в Гонконге сенсаций не ожидается. Как заявлено в конце октября в Женеве, после очередного раунда переговоров по вопросу участия нашей страны в системе мировой торговли, Россия станет членом ВТО в лучшем случае летом 2006 года. Пока нам не удалось договориться с США, Канадой, Австралией, Колумбией, Малайзией, Филиппинами, Швейцарией и Уругваем (последнее «добро» получено от Аргентины и Бразилии). Самыми придирчивыми остаются американцы. Они в частности требуют, чтобы мы полностью отказались от ввозных пошлин на самолеты. Говард Роузен - Николай Боченин Желая восполнить этот пробел, мы обратились к одному из ведущих американских экспертов по вопросам международной торговли, экономической политики США и конкурентоспособности, исполнительному директору «Коалиции по предоставлению помощи рабочим, уволенным в связи с возросшей конкуренцией импортных товаров» Говарду Роузену. Он считается в США одним из яростных противников протекционизма в экономике. Между тем американцы внутри своей страны применяют довольно широкий набор инструментов для защиты граждан от последствий глобализации. Как бы там ни было, руководитель российской делегации на переговорах по присоединению России к ВТО Максим Медведков, находясь в сентябре в Челябинске, пообещал: от ВТО выиграет не только «каждый российский потребитель», но и «все экспортеры». Пока получается, что сторонники членства в ВТО обещают нам исключительно блага, а противники ультимативно заявляют, мол, не должны мы входить в эту организацию ни за какие коврижки. Увы, серьезная дискуссия о том, как Россия должна готовиться к полноценной работе в условиях глобальной экономики (не важно - в рамках ВТО или нет) и что должны делать ее властные и общественные институты для снижения негативных последствий от вступления в международную конкуренцию, никак не начнется. Для затравки стоило хотя бы изучить опыт других стран, тех же США. - Прежде всего я хочу сказать, что не являюсь большим экспертом в вопросах российской экономики, но в данном случае это не так важно. Совсем недавно в США вышло исследование воздействия международной торговли на экономику нашей страны. Так вот, там доказано: десятая часть американской экономики создана именно международной торговлей. Конечно, она может оказывать и негативное воздействие на экономику, но, согласно оценкам исследователей, преимуществ в 20 раз больше. Для более открытой экономики Европы международная торговля еще выгоднее. Если быть кратким, то международная торговля, которая регулируется в рамках ВТО, способствует усилению конкуренции. Это плюс для потребителя и ведет к повышению эффективности работы промышленности, а оно в свою очередь - к увеличению национального богатства. Негативные последствия, как правило, сконцентрированы на отдельных участках промышленности, поэтому главная задача - выявить эти участки и направить туда помощь. Нет правил без исключений - Господин Роузен, почему вы думаете, что Россия обязательно выиграет от вступления в ВТО? - Насколько я знаю, американский футбол хорош тем, что главный игрок в нем - зритель. Там есть азарт, потому что подбираются примерно равные по силе соперники. А в Европе, да и в России, ключевые решения в спорте становятся результатом кулуарных договоренностей владельцев клубов, для которых интерес зрителя зачастую далеко не на первом месте. Россия уже приняла решение войти в систему мировой торговли, а ВТО - это только набор правил, который прилагается к такому участию. И если вы так решили, то надо принять: все играют по одним правилам. Так, если бы США решили присоединиться к европейской футбольной лиге, нам пришлось бы играть по правилам, принятым в Европе, потому что пока наш футбол отличается от европейского. Временное, оно же постоянное - Как быть, например, в такой ситуации: российские производители титана не могут поставлять продукцию в США для выпуска военных самолетов, потому что по законам вашей страны это вправе делать только местные компании, даже если их продукция дороже… - Вы правы, американцы много делают для того, чтобы спортивные соревнования проходили честно, чтобы не просто игра шла по одним правилам, но и ни у кого не было форы в виде, например, применения стимулирующих веществ. Стероиды в спорте - то же, что субсидии в промышленности. Повторяю, все должны играть по одним правилам. В случае с ВТО они разработаны путем сложнейших переговоров между странами. При этом надо понимать, что международная торговля - это не религия, не идеология, а очень практичная вещь, которая предполагает, что в определенных условиях какаялибо отрасль может запросить временную защиту. И правила по общему решению тоже могут меняться. Именно поэтому, думаю, Россия стремится в ВТО - чтобы иметь возможность влиять на эти правила, менять их, если нужно. - Это были страновые квоты? - Существует напряженность в отношениях между политикой и экономикой. Политики считают, что в интересах безопасности оборонная промышленность должна полностью опираться на местных производителей. Безусловно, лучше, если рынок будет полностью открыт, но политики диктуют свои правила. Международная торговля терпима к протекционизму и в том случае, когда в промышленности зарождается новая отрасль: на небольшой период ей может потребоваться защита. Протекционизм допустим также в качестве ответной меры на резкий всплеск импорта. Скажем, в какой-то стране импорт занимал 5% рынка, и вдруг его доля увеличилась до 20%. Промышленности этой страны, естественно, потребуется время на адаптацию к новым условиям. Та или иная отрасль может получить временную защиту, пока объемы импорта не снизятся. То есть в условиях ВТО возможность защиты внутренних рынков есть всегда, главное, чтобы эта помощь соответствовала конкретной ситуации и была действительно временной. Ведь настоящие проблемы возникают, если временная помощь становится постоянной. Например, по легкой промышленности участники международной торговли договорились о временных защитных мерах, вы не поверите, 40 лет назад! И до недавнего момента эти меры исправно действовали. В итоге выиграли предприятия швейной промышленности тех же Китая и ШриЛанки, а в проигрыше остались развитые страны и страны с переходной экономикой, например, бывшие республики СССР, Египет. Что дальше? Думаю, придется искать новую систему. Конечно, это не будут квоты. Но какаято система защиты от нашествия китайских товаров обязательно появится. США уже ввели тарифы на импорт из КНР. Евросоюз говорит о принятии соответствующих мер. Да и сами китайцы, как я слышал, рассуждают о введении экспортного налога. Всем хочется иметь открытый, но в то же время упорядоченный рынок. Никто не желает нестабильности. - Да, каждая страна имела свою экспортную квоту: рубашки из Китая, галстуки из ШриЛанки поступали в Европу, Японию, США и другие страны в строго определенных объемах. Таким образом, текстильная промышленность в развитых странах была защищена. Но поскольку не было свободного рынка, потребителю, вопервых, приходилось платить слишком высокую цену, а вовторых, росла безработица в тех странах, где экономика базировалась на текстильной промышленности. В 1995м году страны, входящие в ВТО, договорились, что в 2005м году квоты будут отменены. Так и случилось. Но к этому времени производство переместилось из дорогих развитых стран в страны с очень низкой себестоимостью рабочей силы, электроэнергии и других затрат. - Я должен был сказать об этом изначально. Вообще я нахожусь в Екатеринбурге как частное лицо, и мое мнение, возможно, правительство США не разделяет. Но как ученый хочу дать вам откровенный ответ. Да, с 1995 по 2005 год мировое экономическое сообщество палец о палец не ударило, чтобы подготовиться к отмене квот в текстильной отрасли. И только сейчас, спустя полгода, все вдруг проснулись… Конечно, США начали что-то делать, Европа озаботилась проблемой. Наверное, и «страны переходного периода» вот-вот заявят: почему, собственно, американцы и европейцы пытаются что-то предпринять, а мы не можем? Это вопрос как раз для ВТО. И какое-то соглашение появится обязательно. Решение будет более либеральным, не квоты еще на 40 лет. А это значит, что правительствам многих стран надо готовиться к сокращению рабочих мест в текстильной промышленности. Вероятно, людей придется перемещать в другие отрасли. Это потребует не только дополнительных финансовых ресурсов, но и изменения менталитета властей. Нужно заниматься не протекционизмом отрасли, а помогать гражданам в перемене рабочих мест. - Но в любом случае речь идет о договоренностях между развитыми и развивающимися странами… - В моем понимании, нет разницы между конкурентоспособностью и производительностью. И сейчас мы говорим с вами об одном: как перемещать рабочих из одной отрасли в другую. Прежде чем ответить, я хотел бы спросить: а Россия представляет, где она будет находиться через 10 - 20 лет? Допустим, мы видим эту картинку: через 20 лет Россия будет выглядеть так-то. Но видим ли мы при этом путь, который страна проделает от одной точки до другой в деталях? Если Россия через два десятка лет хочет выглядеть так же, как сегодня - нет проблем. Но тогда россияне должны быть готовы к тому, что у страны не будет экономического роста, а у них самих - роста доходов. Дайте удочку, а не рыбу - Для России вопрос высвобождения рабочих рук связан не только с внешними факторами, но и с внутренними: тяжелая промышленность пытается решать проблему низкой производительности труда, занимается модернизацией производства, а это неминуемо ведет к росту безработицы… - Хорошо. Расскажите, как в США помогают тем, кто пострадал в результате глобализации экономики? А если все же мы говорим, что страна будет меняться, а люди станут богаче, тогда нужно обсуждать, как пройти этот путь. Да, он может быть болезненным, но это будет движение вперед, к лучшему. Я бы вместо того, чтобы постоянно субсидировать отдельные отрасли промышленности, вложил деньги в развитие инфрастуктуры - в дороги и мосты, в исследования и разработки, в создание новых отраслей, чтобы туда пришли те, кто остался не у дел. Подчеркну: это моя личная точка зрения. Еще одна часть той же программы (новая, существует чуть более года) называется «страховка зарплаты». Суть ее в том, что если безработный находит новую работу, но его зарплата меньше, чем на старом месте, правительство в течение двух лет доплачивает 50% разницы. Власти США пошли на это: они знают, что зачастую люди откладывают поиск работы, если понимают, что на новом месте зарплата может быть ниже. Конечно, все, что я перечислил, обходится государству недешево, но все же это меньше, чем субсидировать промышленность. - На этот счет у нас есть специальная программа. В принципе любому человеку, потерявшему работу, от правительства полагаются небольшие страховые выплаты в течение полугода. Но по дополнительной программе, которая рассчитана на тех, кто потерял работу в результате вхождения США в систему мировой торговли, можно получать страховку до двух лет. Правда, в течение этого времени необходимо переучиваться на другую профессию. Кроме того, правительство может предоставить деньги для переезда в другое место жительства - туда, где есть работа. Власти также оказывают помощь в поиске рабочего места. У нас есть национальная база данных по вакансиям, куда стекается информация со всех штатов, от всех крупных компаний. Очень важно иметь точную и полную информацию о рынке труда, чтобы было ясно, какие профессии нужно готовить и как найти новую работу. Эту информацию можно найти в специальных центрах, которые разбросаны по всей стране. Они работают по принципу «one step shop» (так в США называются торговые заведения, где можно совершить разом все покупки): там можно найти максимум информации о вариантах получения помощи, если вы потеряли работу в результате глобализации экономики. - Бюро трудоустройства, работающие по принципу «one step shop», частично содержит бизнес. Правительство, скажем, оплачивает работу служащих, а какаято коалиция фирм на добровольной основе, как партнер, может финансировать содержание офиса, покупку оргтехники и т.д. Но что еще более важно - частный сектор задает стратегическое направление работы этих офисов, потому что считается, что он лучше, чем кто бы то ни было, представляет себе нужды рынка. Сами работники офисов не просто сидят сложа руки, они ходят по предприятиям, рассказывают о своей деятельности, прогнозируют развитие ситуации на рынке труда того или иного штата. Они выявляют проблемные места, но помогает им в этом бизнес. - Бизнес участвует в финансировании этих проектов? - Да, расходы вычитаются из налогооблагаемой базы. - Частный бизнес, финансируя эти проекты, получает преференции? - Да. Она называется «Помощь в профессиональной адаптации». Пока в ней задействовано примерно 50 тыс. человек, которые работали в сталелитейной, титановой промышленности, в производстве текстиля. Сейчас мы пытаемся расширить программу для сферы услуг. Потому что, скажем, программисты в США довольно серьезно пострадали в связи с глобализацией. То есть это интенсивная помощь ограниченной группе людей. Недавно у нас появилась новая программа помощи фермерам, которая пока, на мой взгляд, не очень хорошо проработана. Сам фермер мало что может сделать в переобучении. Ему нужна помощь, и оказывать ее нужно творчески, а не формально. Ликвидация безграмотности - Эта программа рассчитана только на тех, кто пострадал в результате вхождения в систему международной торговли? - По закону. Нужно доказать, вопервых, что имеет место рост импорта по виду продукции, который производит американская компания. Во-вторых, что в результате роста импорта у компании снижаются объемы производства и это ведет к сокращению рабочих мест. Это ключевые параметры. Главное для анализа - динамика роста импорта. В целом должен сказать, что подходы правительства в этом вопросе довольно либеральны. Власти специально делают послабления, потому что хотят, чтобы фирмы обращались к ним за помощью в реорганизации производства, а не просили субсидий или изменения тарифной политики. В данный момент программа технической помощи компаниям, пострадавшим в результате глобализации, составляет около 10 млн долларов. Это немного. - Как вы определяете, что компания действительно пострадала на международном рынке? - Примерно 1 млрд долларов. И это только деньги властей. Два года назад программа помощи конкретным людям, уволенным в связи с возросшей конкуренцией, составляла 400 млн долларов. Но мы реформировали программу «Помощь в профессиональной адаптации», ее действие стало распространяться и на работников вторичного уровня. Скажем, если раньше мы оказывали помощь только занятым в автомобильной промышленности, то теперь ее получают и те, кто трудился в смежных отраслях, например на производстве шин. Это сразу удвоило базу нуждающихся. Кроме того, мы стали помогать тем гражданам, кто лишился работы в результате перевода производства из США в другую страну, тот же Китай. - А сколько стоит программа помощи гражданам, пострадавшим от того же? - Россуэл - местечко в пустынном штате НьюМексико. В течение 30 лет компания Levi Sspanauss имела там фабрику по производству джинсов. В 1997 году она решила перевести производство в Китай, в результате 600 человек в один миг лишились работы, а это очень много для городка с населением 50 тысяч. Я тогда работал помощником сенатора от штата НьюМексико, и как только стало известно о закрытии предприятия (вообще Levi Sspanauss закрыла тогда 13 фабрик, три из них находились в НьюМексико), сенатор сказал: «Говард, поезжай в Россуэл. Там нужна твоя помощь». На месте я сразу понял: это то, что я изучал в течение четверти века, но теоретически, а тут - практика! Надо сказать, я получил хороший урок, который может быть полезен и в России. - Господин Роузен, я знаю, что вы были одним из авторов «Росуэллского эксперимента» - программы помощи работникам текстильных предприятий, пострадавшим в результате глобализации экономики. Расскажите об этом проекте. Евгений Артюх На Среднем Урале появиласьАльтернативная свердловская областная дума (АСОД). Как утверждаютее создатели, - первая подобная в стране. Инициаторами созыва АСОДвыступили в противовес «Единой России» региональные отделения партий,не прошедших в свердловское Законодательное собрание: Партиипенсионеров (ПП), «Яблока», Народной и Аграрной партий, Союза людейза образование и науку, Партии социальной справедливости. Двери открытыи другим. Альтернативная дума, работающая в форме общественныхслушаний, обещает стать экспертной площадкой для выработки местногозаконодательства. Депутаты АСОД - юристы, страховщики, представителимуниципальных органов власти (в том числе бывшие) - действуют от лицане только екатеринбуржцев, но и среднеуральской провинции. Моя твоя не понимает -Евгений Петрович, губернатор Россель, обладающий законодательнойинициативой, является членом партии «Единая Россия»; председательобластного правительства Алексей Воробьев - глава политсоветарегионального отделения «ЕР»; облдума, с которой вам предстоитсотрудничать, наполовину представлена членами «партии власти». Выходит,вы в законотворческом тупике? Январьпринес АСОД первые политические дивиденды: кандидаты, поддержанныеКоординационным советом думы (это прообраз теневого областного кабинетаминистров), избраны главами Белоярского и Сысертского районовСвердловской области. Теперь депутаты проводят консультации: комуиз кандидатов оказать поддержку на мартовских выборахв екатеринбургскую гордуму. «Ресурс одной только Партии пенсионеровв Екатеринбурге - семь районных отделений, около 4 тысяч партийцев,потенциальных агитаторов и избирателей», - объясняет возможности АСОДпредседатель регионального отделения ПП, генеральный директоркорпорации «Левъ» Евгений Артюх. «Возможно, - не исключает он, - через какое-товремя в рамках альтернативной думы или теневого кабинета мы сможемпредставить населению области команду, которая целиком сменитправящую». - На первом заседанииАСОД рассматривался законопроект «О порядке предоставления информацииорганами госвласти Свердловской области». В нем заложено три важныхпринципа: создание технически общедоступных, бесплатных и исчерпывающихбаз данных; доступ населения на заседания органов госвластис возможностью записи техническими средствами; общественный контрольза качеством исполнения закона. Лично я не уверен, что действующиедепутаты или исполнители закона не извратят его дух и букву. - Мы считаем, чтообщественные интересы выше партийных. «Единая Россия» не должназабывать, что избиратель прихотлив, он голосует исходя из поведениявласти. Кроме того, несколько депутатов облдумы уже выразили готовностьсотрудничать с нами. - Вы кинулись в суд, а он необъективен; в прокуратуру - а она коррумпирована; в СМИ - а они зависимы… -Сам факт принятия закона, разработанного нами, уже будет победой.В случае его неисполнения, извращения мы будем апеллировать к суду,прокуратуре. Но всемуесть предел. Думаю, выход не в том, что барин или царь прозреети станет народным. Выход - в том, что власть поймет сигналыи перестанет передергивать, иначе общество в какой-томомент дойдет до такого отчаяния, что сметет эту власть. Чем менеевласть будет адекватна по отношению к населению, тем более она будетнапоминать кучку осажденных заговорщиков. Сегодня пенсионеры вышли,завтра дети пойдут, а послезавтра возникнут акции гражданскогонеповиновения. Украина - пример того, что может произойти, когдав обществе скапливается критическая масса альтернативной идеологии,и как общество не позволяет себя перевернуть. -В Советском Союзе, где преобладала государственная (общенародная) формасобственности, наличие одной партии, одной политической линии былообъяснимо. Сегодня есть различные формы собственности, а многоукладнойэкономике соответствует многопартийная система. И мы считаем, чтостроить в многоукладной экономике монопартийную систему - нонсенс.Вы правы, это не может привести ни к чему, кроме коррупции. В условияхрынка обогащаться будут лица, принадлежащие к партии и с помощьюпартии. Бюрократическое государство быстро переродитсяв коррумпированное. Впрочем, оно уже является таковым. -Я как гражданин вообще не понимаю стратегии развития страны в обозримомбудущем. Если огосударствление, то давайте открыто примем, что этогосударственная стратегия, что госконтроль над основными ресурсамибудет источником финансирования социальных программ - бесплатногообразования, медицины. До какого уровня будет простиратьсяогосударствление? Наверное, крупные предприятия перейдутв государственную собственность, а мелкий бизнес оставят как отдушину,форму самозанятости населения? Нет проблем, может быть и такаястратегия. Но в любом случае она должна быть внятной, прозрачной.А президент молчит. Он даже во время президентских выборов отказалсяот дебатов и не соизволил изложить нам свою программу. Такую же позициюзаняла «Единая Россия» на выборах в Госдуму, сравнив дебаты с игроймежду Третьяком и дворовой командой. Это-тои плохо, что власть не желает объясняться с людьми, не опираетсяна их инициативу, она совершенно не публична. Мы не знаем, кто и какимобразом принимает решения в администрации президента, что и кому тамв голову взбрело? А если там кто-нибудь с ума сойдет? Механизм общественного контроля утрачен, вот в чем опасность. -Вам не кажется, что в экономике как раз взят курс на огосударствлениеи тенденция к монопартийности вполне в него укладывается? Реакцияможет быть различной. Апатия и уход из общественной жизни, какследствие - неэффективное расходование энергии людей: они не будутработать на благо общества, они будут зря прожигать жизнь. Другаяреакция - агрессивная. Люди скажут: «Нас искусственно отсекли от общественно-политическойжизни. Тогда мы будем жить в этой стране альтернативными способами,станем отверженными, будем протестовать». Это приведет к нарастаниюсоциальной напряженности. По-моему, так ВВП не удваивают. Всемы из страны не уедем. Каждый из нас наполнен жизненной энергиейи хотел бы приносить пользу. Я не меньший патриот, чем наш президент.Но я хочу понимать, как мы собираемся жить, чтобы максимальноэффективно рассчитать и использовать свои ресурсы гражданинаи бизнесмена. Пока я не понимаю перспективы, я нахожусь в полномтупике. Я не знаю, на что мне ориентировать своих детей, даже не могуим порекомендовать, в какой институт поступать, какие специалисты будутвостребованы. И в этой ситуации находится вся страна, все население,семьи не могут строить собственные стратегии - отсюда низкаярождаемость, большое количество разводов. -Основная задача власти - принимать законы, которые адекватно отражаютуровень общественных отношений, интересы общества. Но уже сейчас всечаще звучит мнение, что по писаным законам жить нельзя. У нас чтони закон, то новое бремя для человека - возьмите пресловутуюмонетизацию социальных льгот. Предпринимательство давно несет расходы,не соответствующие уровню налогообложения. Я имею в виду банальныевзятки чиновникам, платные услуги муниципальных служб. Наболевшая тема:в Екатеринбурге перевод жилых помещений в нежилые сопровождаетсямногомесячной процедурой. Любое согласование стоит денег, и такихсогласований - до двух десятков. А если у тебя проблемы, то ещеи в карман заплати. - А как удваивают? - Это сложный вопрос. Во-первых, существует проблема личностей, чьи амбиции пока мешают созданию мощной партии. Во-вторых, есть примеры: кто-тозарегистрировал федеральную партию и стал ее лидером. А никакойэкономической основы за ним нет, он даже газету не способен издавать,офис снять. О какой электоральной базе можно говорить? То есть по мерестановления партийной системы капитал должен наконец-то сказать свое слово. Но дадут ли ему это сделать? Мы же не исключаем перспективы огосударствления крупного капитала. Рождение сверхновой - Можно ли рассматривать объединение ваших партий как протоячейку будущей системообразующей федеральной партии? - И все же исключить возможность появления не санкционированной Кремлем партии социального уклона нельзя? Я посчитал,сколько стоит финансирование партии федерального уровня: минимум 8 -10 млн долларов в год. Это серьезные деньги. И процесс огосударствленияэкономики, сращивания власти и капитала, по сути, выбиваетэкономическую почву из-подмногих партий. Если и дальше так пойдет, они превратятся в общественныеорганизации, отражающие интересы отдельных социальных групп,но перестанут быть субъектами избирательного права. За редкимисключением: по избирательному кодексу в выборах муниципальных органоввласти могут участвовать не только партии, но и общественныеорганизации. - Кто же в таком случае выступит экономической основой новой партии? Малый и средний бизнес? -Да. Закон о выборах в Госдуму, принятый в декабре, ведет к тому, чтов 2007 году мы скорее всего получим двухпартийную систему. Две партии,набравшие в целом 60 процентов голосов и более, будут формировать всюДуму, остальные, а вместе с ними и значительная часть населения,окажутся за бортом. Так что есть соблазн собраться общественной силой,создать мощную партию и как дать… Это возможно при условии прозрачностивыборов, общественного контроля за их проведением. Я не думаю, что этолучший выход - сказать: давайте сыграем в 2007 году по их правилам. - Замкнутый круг: малыйи средний бизнес не является субъектом политической деятельностии не может влиять на состояние законодательства, а законодательствоне стимулирует развитие малого и среднего бизнеса, в том числе каксубъекта политической деятельности. -Он не может представлять угрозу действующей власти в силураздробленности, разрозненности интересов, финансовой нестабильности.Малые предприятия появляются, как грибы, и банкротятся. Нестабильноефинансовое положение малого бизнеса позволяет ему лишь содержать себя,практически не занимаясь расширением производства, то есть в том числеи политикой. - Как насчет населения? - Так и есть,за исключением харизматических личностей, которые могут попастьв партийную обойму и попытаться заняться политикой на федеральномуровне. В остальном единственная реальная отдушина для малого бизнеса -муниципальные образования. Думаю, региональные парламенты тоже могутбыть доступны для малого бизнеса, особенно там, где капитализацияполитики не достигла таких масштабов, как на Урале, где стоимостьзатрат на избирательную кампанию невысока. - Достаточно того, что население голосует. Отсюда главное - мотивировать, заинтересовать его идеологически. - Население может финансировать партию через систему взносов. Но, во-первых, это технически сложно организовать; во-вторых,оно достаточно бедно, чтобы его грузить партийным налогом. Чтобызаставить население платить, сегодня нужно быть электросетевойкомпанией. Мне кажется, это невозможно - наладить в стране сбор средствна финансирование какой-то партии. - И все же о материальной базе. У меня складывается впечатление, что «заграница нам поможет». -Мы в партии работаем на волонтерских началах. Небольшие взносы, которыемы собираем (а некоторые партии вовсе их не собирают), не позволяютвозникнуть жирующей бюрократической верхушке. Опираясь на общественнуюинициативу, мы, соответственно, не можем оторваться от людей.А в истории бывают переломные моменты, когда население готово поднятьсяи привести к власти, в результате чего меняются не только политическиережимы, но и общественные формации. Главная страница :: Инвестиции :: В потемках |
