|
|
| Главная страница :: Новости Воздушный альянс Закаляйся, если хочешь быть Накатом Ипотека, кусающая собственный хвост Мост тронулся Горящий цех холодного проката Кто начнет строить академический Большая котовасия Без проката по россии мягкая мебель - У ее истоков стояли выпускники химикотехнологического факультета УПИ, а именно Алексей Галимов, увидевший перспективность рынка химического оборудования. Я подключился для организации работы компании. Когда я учился в институте, представить себе не мог, что в итоге буду работать по специальности. Бизнес начинался с представительства крупного машиностроительного предприятия - в течение двух лет мы занимались продажами, маркетингом, установлением связей с заказчиками. Затем к нам пришли помимо профильных технических специалистов даже преподаватели, которые учили меня и моих родителей. Аркадий Кудряшов В условиях новой экономики реализовать крупные проекты реконструкции и строительства химических производств способны только инжиниринговые компании: они объединят исследовательский, технологический и конструкторский потенциал с производственными возможностями заводов химмаша, уверен генеральный директор ЗАО «Химические системы» Аркадий Кудряшов. Нестандартные продажи- Аркадий Александрович, кто создал компанию «Химические системы»? - Да, мы искали новые возможности для бизнеса, а завод - любые способы пополнения портфеля заказов. Мы выделили Пермскую область. Это один из нескольких регионов в России, характеризующийся большой концентрацией химических предприятий, и Уралхиммаш стремился усилить там свои позиции. - Поначалу ваша компания создавалась как торговое представительство Уральского завода химического машиностроения? - Не обладая опытом, мы свою задачу видели в том, чтобы заключить договор и получить с этого вознаграждение. Но сразу столкнулись с серьезной проблемой: химическое оборудование - в основном нестандартное, его нужно разрабатывать под конкретное производство. Прежде чем сделать технико-коммерческое предложение заказчику, необходима технологическая и конструкторская проработка. В результате стало складываться представление, что типично маркетинговая работа и маркетинговая структура здесь не справятся. - Как пошли продажи? - У предприятий химмаша не было своих инжиниринговых центров? Поначалу нам удавалось продавать только освоенную заводом продукцию: аппараты воздушного охлаждения газа, теплообменники, фильтры. Шаг влево-вправо на неосвоенную дорожку, там, где надо вести конструкторскую проработку, - и продвигать выполнение заказа становилось уже гораздо тяжелее. А заказчики нам говорили: «Ребята, хорошо, что у вас станки мощные, краны грузоподъемные, пролеты большие, но нам надо техническое решение проблемы». Так стали складываться предпосылки для развития инжинирингового бизнеса, принципиально отличающегося от бизнеса и производственного, и торгового. Второй момент: заводские конструкторы не могут заниматься «чистым инжинирингом», они готовят рабочую документацию под конкретные технологические возможности завода. А инжиниринг невозможен без технологовпроцессников, которые разбираются в химических процессах и не столько конструируют аппараты, сколько проектируют технологические линии химических производств. Это принципиально другой вид деятельности. - Такие центры только начали формироваться. Инжиниринговому подразделению завода, в отличие от самостоятельной компании, с одной стороны, проще: конструкторы работают непосредственно на заводе, легче управлять процессом проектирования, не нужно тратить время на согласование с производителем. Но с другой - есть недостатки. И главный в том, что инжиниринговая компания может себе позволить длительное время прорабатывать проект на преддоговорном этапе, а завод - нет: ему необходимо постоянное пополнение портфеля заказов. Рабочие должны работать, мощности - быть загружены, товарный выпуск не может прекращаться. Поэтому инжиниринговая составляющая на заводах автоматически задвигается на второй план. Кроме того, в инжиниринговом бизнесе, как правило, каждый проект уникален. Для производства же желательно, чтобы это был серийный продукт. Заводчане избегают таких заказов, где требуется длительное проектирование и сложное освоение производства. Поэтому качественную инжиниринговую службу при заводе создать проблематично. Наконец, у инжинирингового подразделения завода руки связаны тем, что все оборудование должно быть изготовлено на одном предприятии. Это не всегда экономически целесообразно, а порой технически невозможно. Самостоятельная инжиниринговая компания способна выстраивать систему кооперации, задействовав цепочку различных подрядчиков. В этом случае нет монополии одного изготовителя. - Мы выросли из штанишек дилера Уралхиммаша к началу 2004 года. Тогда встал вопрос, как развиваться дальше - либо становиться профессиональной маркетинговой компанией, что, в общем-то, тоже имеет право на существование, либо искать другую модель развития, самостоятельную. Долгое время мы хотели пойти по пути производственной компании через приобретение производства. Даже участвовали в тендере на покупку активов Глазовского завода «Химмаш». Тендер мы не выиграли - москвичи предложили больше денег. Тогда я расстроился, но сейчас этому только рад. То, что этот завод сегодня стоит, лишний раз подтверждает: первично не наличие станков и оборудования, а инженерно-конструкторская мысль. Тебе половина и мне половина- Когда вы решили сменить маркетинговое направление компании на инжиниринговое? - Но тот же заказ вы можете разместить на Уралхиммаше? В итоге было принято решение о перепрофилировании в инжиниринговую компанию. Представительством Уралхиммаша мы больше не являемся, более того, иногда выступаем конкурентами на рынке. Недавно вместе с этим предприятием участвовали в тендере на проектирование и изготовление сушильного оборудования для Нижнесергинского метизно-металлургического завода и выиграли его за счет комплексной, более детальной технологической проработки, потому что ценовое предложение было сопоставимое. - Каким образом осуществляется этот контроль? - Конечно, ведь мы компанияразработчик. У нас развитая система субподряда. В нее входят башкирский «УТСТуймазыхиммаш», Озерский завод нестандартного оборудования, Нижнетуринский машзавод «Вента», «Спецнефтехиммаш» из Пермского края и другие машиностроительные предприятия. Мы размещаем там заказы и контролируем соблюдение технологии, качество и сроки изготовления. При этом удобнее, когда подрядчик недалеко. Урал - это край машиностроительный, и практически любое оборудование, нами разработанное, мы можем изготавливать в рамках региона. - Очевидно, при переориентации вашей компании на инжиниринг основная проблема была с набором новых кадров? - После разработки конструкторской документации на оборудование мы выдаем подрядчику требования и указания по изготовлению, особо выделяя узкие места в производстве. Кроме того, совместно с подрядчиком составляем график производства с указанием контрольных точек, по которым ведем промежуточный контроль и приемку качества изготовления. К решению производственных проблем подрядчика, возникающих в ходе выполнении наших заказов, подключаются специалисты службы главного инженера, отвечающие за подготовку производства и имеющие большой опыт работы на Уралхиммаше. Объем технической помощи зависит от квалификации специалистов подрядчика, в отдельных случаях только эта помощь позволяет выполнить заказ в срок. - Сколько технических специалистов потребовалось? - Безусловно, без квалифицированных технических специалистов вести инжиниринговый бизнес невозможно. Нам понадобились исследователи, конструкторы, технологи-процессники и машиностроители. Естественно, ориентировались на специалистов, с которыми были знакомы, в том числе и по Уралхиммашу. Стали привлекать их к работе в нашей компании. Людей убедить было очень непросто: о нас уже сложилось мнение как о торговой компании. Но нам поверили. Пришедшие тогда сотрудники составляют сегодня костяк коллектива. - Как вы устанавливали первые контакты с подрядчиками? - Начинали в 2004 году с шести или восьми. Сегодня численность нашей компании порядка 50 человек, в том числе 15 - коммерческие отделы и 25 - инженерные службы. При расширении штатов решались задачи создания и оснащения рабочих мест оргтехникой, программным обеспечением. - Не было ревности и отторжения со стороны предприятий-изготовителей, ведь вы - своего рода посредник? Если заводы напрямую получат такой заказ, они больше заработают, и будут заняты их инжиниринговые службы. - Заводы были недозагружены. Изучив их производственные возможности и выбрав интересующие нас предприятия, мы подготовили предложение о сотрудничестве, где обрисовали потенциальные заказы с нашей стороны. На тот момент мы не обладали еще самостоятельным весом и опасались, что на рынке нас не воспримут, поэтому старались усилить позиции сертификатами партнера, полученными от заводов-изготовителей. К тому же мы переходим от проектирования отдельных аппаратов к проектированию технологических линий: в портфеле заказов их все больше. Соответственно разные аппараты из линии отдаем разным изготовителям, в зависимости от их профиля и загрузки. Если заказ на проектирование и изготовление технологической линии придет напрямую на завод, он не сможет с ним справиться самостоятельно. И нередко наши подрядчики к нам же за помощью и обращались. - Безусловно, как разработчики мы находимся между заказчиком и изготовителем. Если речь идет о стандартном оборудовании, где мы часть дохода машиностроительного предприятия кладем себе в карман, тогда, конечно, изготовители могут на нас косо смотреть. Тем не менее даже в этом случае они рады заказу: большинство своих заказов заводы все равно получают при помощи различных посредников. Если же посмотреть на суть нашего бизнеса, то мы для заводов очень удобный партнер, поскольку даем им заказ в полностью проработанном виде, с готовыми чертежами и особенностями технологии изготовления. Их задача - только сделать. - Какую долю дохода от реализации контракта на проектирование и изготовление оборудования ваша компания оставляет себе? Поэтому я бы не сказал, что сегодня мы соперничаем с заводами химмаша. Мы вышли на другой уровень - конкурируем с подобными нам инжиниринговыми организациями. А заводы остаются в своей нише изготовления оборудования. Мы на их деятельность и доходы не претендуем. Новый интегратор- Составляют ли вам конкуренцию проектные институты? - Тут важно понять, что наша деятельность в части проектирования интегрирует функции научноисследовательского и проектного институтов, а также машиностроительного предприятия. Например, недавно прорабатывали запрос от Полевского завода точных сплавов: им нужно спроектировать линию по переработке алюминиевых банок. Машиностроительное предприятие такую работу не сможет выполнить. Потому что прежде чем взяться за изготовление отдельных аппаратов, надо понять суть процесса, провести ряд исследований, спроектировать линию и разработать конструкторскую документацию. Здесь процесс проектирования в общем объеме работ составляет порядка 50%. И таких контрактов, над которыми мы сейчас работаем, большинство. Одним из показателей эффективности нашей бизнесмодели как раз и является увеличение стоимости инженерной составляющей. Скажем, для нас как для инжиниринговой компании не интересно браться за многомиллионные контракты на изготовление крупнотоннажного, но технически простого оборудования. Гораздо интереснее контракт, где нужно шевелить мозгами, вести разработку и расчеты. В своей деятельности мы ориентируемся на западные инжиниринговые компании. Наш департамент проектов выполняет две основные функции: это продажа и управление проектами. Специалист департамента проектов, заключивший контракт, становится руководителем этого проекта и полностью отвечает за его реализацию перед заказчиком, в рамках выполнения контракта координирует работу всех служб - технологов, конструкторов, производственников. Мы убедились в эффективности такого подхода. - Большинство их осталось еще в прошлой, советской модели развития. Они фактически выезжают на старых запасах. Есть единичные случаи, когда проектные институты адаптируются к рыночным условиям и сами переходят на модель инжиниринговой компании. Это объективный процесс развития, когда институт берет деньги не только за проектную часть, но и выполняет заказ под ключ: разрабатывает технологический процесс, проектирует, отдает на субподряд изготовление оборудования, производит монтаж и пусконаладку. У большинства российских институтов крайне слабый маркетинг, недостаточное знание рынка. Я думаю, в итоге мы станем интегрированной компанией, включающей научноисследовательское подразделение, все проектные части, связь с подрядчиками-изготовителями для реализации крупных проектов реконструкции и строительства химических производств. Я бы сказал, что мы показываем пример новой экономики. Когда рассыпалось советское централизованное управление химическим машиностроением, то фундаментальная наука, проектные институты и заводы обособились. Никто из них не смог стать объединяющей силой. Я считаю, инжиниринговые компании нашего типа смогут на определенном уровне стать таким интегрирующим звеном. Мы знаем, на чем специализируются институты, что могут делать заводы. При этом мы тесно работаем с заказчиками, поскольку выросли из дилерской структуры. Более того, мы постоянно усиливаем собственный исследовательский, технологический, конструкторский потенциал, активно привлекая сотрудников институтов либо на штатной основе, либо на субподряде. Заказчикам удобно работать с одним лицом по исследовательским работам, проектированию, изготовлению оборудования, монтажу. - Надо признать, что иностранцы ушли гораздо дальше в части технологий высоких переделов. По ряду производств химической продукции у российской науки нет конкурентоспособных технологий. Но здесь же для нас открываются возможности в части адаптации зарубежных технологий по субподряду. Уже есть примеры, когда иностранная компания реализует крупный проект в России и часть работ по проектированию и изготовлению оборудования отдает российским организациям. Мы адаптируем иностранные технические проекты к российским стандартам, условиям, материалам. - Значит, для вас настоящие конкуренты - западные инжиниринговые компании? - Может быть, закупать конкурентоспособные технологии за рубежом? Нам сложно конкурировать с иностранцами по крупным проектам, но на локальном уровне, касающемся отдельных технологических процессов, мы соперничаем на равных. Здесь значимым становится ценовой фактор, а мы предлагаем цены примерно в два раза ниже, чем у иностранцев. Дополнительные материалы: - Мы видим большой потенциал не в импорте зарубежных технологий, а в реализации российских инновационных проектов. Этот год для нас проходит под знаком установления тесных отношений с отечественной наукой. Мы приступили к поиску идей и проектов, находящихся на ранних стадиях развития, с целью их промышленного внедрения. Устанавливаем контакты с Российской академией наук, профильными отраслевыми научноисследовательскими и учебными институтами. Планируем коммерциализировать результаты научных наработок. Здесь опять же мы видим себя не в качестве посредника, а в качестве организации, которая способна выполнить все работы по промышленному внедрению результатов лабораторных исследований: разработку опытнопромышленной установки, взаимодействие с заказчиком, финансирование проекта. Это целый комплекс, который сложно поднять разработчикам, у них и задачато другая. Наш следующий качественный рывок связан именно с внедрением инноваций. При этом мы не намерены ориентироваться только на химическую промышленность. Химия - наука очень широкая. Мы специализируемся на химикотехнологических процессах, которые применяются также в цветной металлургии, в цементной промышленности и т.д. Везде, где речь идет о модернизации или проектировании химического производства, есть поле для нашей деятельности. Руководство России ставит перед атомщиками масштабные задачи. Если в 2006 году строительство велось только на двух площадках, Белоярской и Волгодонской АЭС, то теперь каждый год будет добавляться еще по два блока-новостройки. Они появятся на действующей Калининской станции и на новых АЭС2 - Ленинградской и Нововоронежской. Предполагается, что к 2009 году работы пойдут одновременно на девяти строящихся энергоблоках, а численность занятых возрастет до 50 тыс. человек. В апреле правительство России рассмотрит так называемую Дорожную карту АЭС - проект генеральной схемы размещения новых реакторов до 2020 года. Значится в нем и строительство Южно-Уральской АЭС в Челябинской области. Перспективы его туманны: осложняет ситуацию необходимость решения проблемы радиоактивного загрязнения вокруг ПО «Маяк». Реабилитация мирного атомаМинувший год уже назван годом ренессанса атомной энергетики - мировой, а вслед и российской. «Мы встряхнем всю страну, - делился оптимизмом генеральный директор концерна Росэнергоатом Сергей Обозов. - Масштабное строительство новых энергоблоков реанимирует заводы и строительные организации, 60% от стоимости нового энергоблока - 52 млрд рублей - пойдет на оплату заказов машиностроительным предприятиям. Это в свою очередь оживит и другие отрасли промышленности». Напряжение, с которым в Челябинской области, насыщенной промышленным производством и нуждающейся в надежном электроснабжении, ожидают решения по Дорожной карте, понятно: на ее территории, в окрестностях города Озерска, есть законсервированная площадка строительства. Каковы перспективы реанимации Южно-Уральской АЭС? Перспективы развития атомной энергетики потребовалось увязать с наращиванием мощностей РАО «ЕЭС России». В совместной Дорожной карте размещение новых энергоблоков оптимизируется с учетом обеспечения потребностей регионов в электроэнергии и согласовывается с развитием сетей. Поэтому очевидно, что перечень блоковновостроек не ограничится теми регионами, где АЭС уже существуют. Кроме того, даже энергодостаточные регионы с развитием экономики потребуют дополнительных генерирующих мощностей. Но строительство атомного энергоблока может длиться до десяти лет. И даже если Росэнергоатом при серийном строительстве по унифицированному проекту уменьшит этот срок до пяти лет, ясно: о завтра нужно подумать уже сегодня. Быстрый или тепловойЗамкнутый ядерно-топливный цикл, признанный сегодня Росатомом приоритетным инновационным направлением, создан в Советском Союзе еще в 80х годах прошлого века. Технология, построенная с использованием реакторов на быстрых нейтронах (БН), позволяет в сотни раз расширить топливную базу, решить проблему отработанного ядерного топлива и минимизировать радиоактивные отходы. Если реакторы на тепловых нейтронах, распространенные сегодня, используют в качестве топлива уран235, содержание которого в природном сырье не превышает 0,7%, то замкнутый цикл с применением реакторов БН позволит вовлечь в работу уран238, а его в сырье - около 70%. Кроме того, в БН можно использовать плутоний, накопленный в запасах отработанного топлива других реакторов. Но после чернобыльской аварии стройки остановили, проекты отправили на повторную экспертизу. Затем в стране настали смутные времена, и строительство застопорилось окончательно. СССР, истратив на разработку этой технологии десятки миллиардов долларов и продемонстрировав успешную работу реакторов промышленного уровня мощности БН350 в Шевченко (ныне Актау) Казахской ССР (построен в 1973 году) и БН600 на Белоярской АЭС в Свердловской области (1980), вырвался в мировые лидеры. В 1981 году было принято решение о проектировании на Белоярской АЭС энергоблоков БН800 и БН1600, а на Южно-Уральской станции - трех энергоблоков БН80 В 1984 - 1986 годах на площадках началось строительство. Далее рассматривалась возможность создания двух БН1600 в Пермской области. За потерянные годы появились новые инженерные решения и технологические возможности, в итоге проектная мощность БН800 подросла до 890 МВт. Однако «тиражировать» энергоблок и такой мощности экономически нецелесообразно. В серию пойдет вдвое более мощный - БН180 Головной блок этого типа должен появиться на Белоярской АЭС, но случится это не ранее 2018 - 2020 годов. А значит, его «расселение» по другим АЭС пойдет и того позднее. В 2006 году строительство БН800 на площадке Белоярской АЭС возобновилось: этот энергоблок признан инновационным, необходимым для дальнейшей отработки элементов замкнутого ядерно-топливного цикла. Твердое решение государства пустить его в эксплуатацию в 2012 году подкреплено финансированием из федерального бюджета: в прошлом году выделен 1 млрд рублей, в планах нынешнего - более 5 миллиардов. Казалось бы, приемлемое решение, позволяющее оживить законсервированную станцию, выбрано. Однако атомщики поставили под сомнение необходимость строить Южно-Уральскую АЭС именно на старой площадке близ Озерска. «Мы думаем о строительстве атомной станции в Челябинской области, - заметил Сергей Обозов в недавнем выступлении на семинаре Клуба региональной журналистики “Из первых уст”. - Но там, где начинали в свое время создание нескольких БН, строить новую АЭС не хотим». Площадка перестала устраивать по соображениям экономической целесообразности. Поэтому на Южно-Уральской АЭС, полагают в Росэнергоатоме, придется отказаться от трех реакторов БН800, планировавшихся изначально. Топменеджмент концерна видит иные перспективы: построить четырехблочную станцию по типовому проекту «АЭС2006». За основу в нем берется серийный реактор на тепловых нейтронах ВВЭР1000, мощность которого вырастет до 1150 МВт, расчетный срок эксплуатации - до 60 лет. При этом его удельная материалоемкость снизится на 15%, удельные капитальные вложения - на 20%, а объемы накопления отработанного ядерного топлива - на 35%. При этом в планы атомных энергетиков совершенно не вписывается решение проблемы радиационного загрязнения в окрестностях ПО «Маяк», с которой всегда увязывали строительство Южно-Уральской АЭС. Эта проблема - следствие поспешного создания советского ядерного оружия в условиях угрозы нападения со стороны США в середине минувшего века. Решить ее в рамках Федеральной целевой программы по ядерно-радиационной безопасности - долг государства. Платить по чужим счетамНовое поколение атомных топ-менеджеров рассматривает ядерную энергетику как бизнес. Такой взгляд подкреплен государственной необходимостью. Руководство России установило жесткий ориентир: увеличить долю атомной энергетики в общем энергобалансе страны с нынешних 16% до 25%. Один Росэнергоатом такие темпы не осилит. Поэтому принята федеральная целевая программа. По ней, до 2015 года к финансированию масштабного строительства АЭС подключается федеральный бюджет: он выделит на капитальные вложения 674,8 млрд рублей из 1471,4 миллиарда. Остальные 796,6 млрд рублей - средства организаций атомной отрасли. Атомщикам выдвинуты жесткие условия: снизить издержки на эксплуатацию и «нарастить мускулы». После 2015 года АЭС должны воспроизводить сами себя: действующие энергоблоки - зарабатывать деньги на строительство новых собратьев. «Этот водоем - государственная забота. Но если мы построим там атомную станцию, он станет для нее прудомохладителем, то есть - нашей заботой, - говорит заместитель гендиректора Росэнергоатома по научнотехнической политике Владимир Асмолов. - Если мы начнем эксплуатировать эту атомную станцию, возьмем грязную воду из Теченского каскада, пропустим ее через конденсаторы турбины, в них останется часть радионуклидов. «Маяк» не виден«По плану “Дропшот” США должны были сбросить на 100 советских городов 300 атомных бомб, - поясняет советник руководителя Росатома Сергей Бояркин. - План должен был осуществиться при достижении количественного соотношения по ядерному оружию США - СССР как 10: Чтобы предотвратить нападение, Советскому Союзу требовалось любой ценой нарастить адекватную ядерную мощь. Поэтому, невзирая ни на что, делали бомбу и сливали отходы в озеро Карачай». Конечно, окончательное решение еще не принято. Теоретически власти могут законодательно возложить на новую АЭС выполнение государственных функций по устранению проблем Теченского каскада и оплачивать их из федерального бюджета. Практически - это маловероятно. Мы сбросим назад воду уже чище, но все равно грязную, что никакими правилами не предусмотрено. Нет нормативного регулирования этого вопроса. Не говоря уже о том, что экономически это совершенно нецелесообразно. Мы видим два разных вопроса - проблему дефицита электроэнергии в Уральском регионе и экологическую проблему Теченского каскада рядом с “Маяком”. Решать последнюю за счет атомной энергетики - это не бизнеспроект. Существует 30 решений в сто раз менее дорогих, чем “кипятильник” в виде атомной станции». Главная страница :: Новости :: Где строить южно-уральскую аэс |
