|
|
| Главная страница :: Промышленность Бигмак с местной начинкой Рукопожатие конкурента Дружба дружбой, а трубы врозь Локальная флуктуация Недоблокада Пятая парогазовая в стране Расплата с отсрочкой Дитя без газу Запахло деньгами мягкая мебель Адрес - Советский Союз ООО «Оренбурггазпром» - крупнейший газоперерабатывающий комплекс в России. Его история начиналась в ноябре 1966 года. Тогда на левом берегу реки Урал, неподалеку от Оренбурга, было открыто Оренбургское газоконденсатное месторождение (ОГКМ). Его ширина составила 20 км, протяженность - 120 км, запасы газа оценили в 1,8 трлн кубометров. Начало освоения История ООО «Оренбурггазпром» (дочернее предприятие ОАО «Газпром») и Карачаганакского месторождения в Казахстане напоминает грустную притчу: молодые люди обручились еще в детстве, но даже в зрелом возрасте не могут пожениться изза того, что их родственникам трудно определиться с приданым, хотя все стороны желают заключить союз как можно быстрей. Уже в 80е годы годовой объем добычи на ОГКМ достиг 48,7 млрд кубометров газа. Были введены в эксплуатацию 11 установок комплексной подготовки газа, построены магистральные газопроводы на Самару, Ново-Псков, Заинск, а также газопровод «Союз», по которому начались поставки в европейские страны. Для переработки добываемого сырья построили два завода - газоперерабатывающий и гелиевый (Оренбурггазпром сегодня - один из основных поставщиков гелия на рынки Европы). ОГКМ в одночасье изменило жизнь степного края. В 1971 году обустройство месторождения было объявлено всесоюзной ударной комсомольской стройкой. За пару лет число жителей Оренбурга увеличилось втрое. Государство вкладывало в строительство газового комплекса огромные средства. Вложения окупались сторицей. Когда в начале 80х годов на оренбургском месторождении наметилось падение добычи, Госплан заблаговременно «пристегнул» к Оренбурггазпрому новое Карачаганакское газоконденсатное месторождение в Казахстане. Объем его запасов - 1,35 трлн кубометров газа и 1,5 млрд баррелей жидких углеводородов. Таким образом, советские власти благополучно решали проблему загрузки перерабатывающих мощностей оренбургского комплекса. Карачаганак был введен в эксплуатацию Оренбурггазпромом в 1984 году. Тогда же первые объемы казахстанского газа и нестабильного конденсата пошли на оренбургские заводы. Это сырье отличалось от оренбургского повышенным содержанием кислых компонентов (4,5% сероводорода и до 5% углекислого газа), что потребовало модернизации мощностей газохимического комплекса в Оренбурге. Тем не менее с обретением новой подземной кладовой перспективы развития Оренбурггазпрома были более чем оптимистичны: газовые перерабатывающие мощности обеспечивались работой на долгие годы. Изначально Оренбурггазпром был привязан к башкирскому нефтеперерабатывающему и нефтехимическому комплексу. Но нефтянка Башкирии в конце 70х годов вошла в период падающей добычи, ее мощная нефтехимия начала испытывать недостаток сырья. Потому в Оренбурге не стали создавать глубокую переработку углеводородов, ограничившись организацией производств сухого очищенного газа, этана, стабильного газового конденсата, сжиженных газов, гелия и серы. Эта продукция стала сырьем для башкирских нефтехимических заводов. «Да» и «нет» не говорите Несмотря на приход на Карачаганак нового разработчика, поставки сырья в Оренбург из Казахстана продолжились: у KPO не было других рынков сбыта газа и конденсата. В 2003 году на Оренбургском газоперерабатывающем заводе состоялась церемония пуска в эксплуатацию нового комплекса приема газа с Карачаганакского месторождения. Менее чем за год была построена дополнительная нитка газопровода в 7 км и коммуникационные сооружения. Новый объект позволил увеличить переработку карачаганакского газа на Оренбургском ГПЗ с 3,5 до 7 млрд кубометров газа в год. Как отметил на церемонии пуска заместитель председателя правления Газпрома Александр Рязанов, открытие комплекса свидетельствует о хороших предпосылках для дальнейшего взаимовыгодного сотрудничества России и Казахстана в газовой отрасли. Радужные настроения российских газовиков начали угасать после развала СССР. В конце 90х годов суверенный Казахстан передал права на разработку Карачаганакского месторождения международному консорциуму (сегодня Karachaganak Pespanoleum Operating; KPO). Согласно соглашению о разделе продукции, заключенному в 1997 году и рассчитанному на 40 лет, доли участия между партнерами по консорциуму распределились следующим образом: британская компания BG и итальянская Eni получили по 32,5%, американский концерн Chevron - 20% и российское ОАО «Лукойл» - 15%. Кроме того, по расчетам специалистов, собственный ГПЗ окупится в том случае, если 90% углеводородов пойдут на экспорт, к примеру, в Европу. А на этом пути - Газпром, единственный владелец «трубы». Впрочем, есть еще один крупный потребитель, готовый покупать газ по мировым ценам, - Китай, но строительство газопровода туда - дело дорогое и долгое. Трубопровод намерены создавать, но пока национальная нефтегазовая компания Казахстана «КазМунайГаз» и китайская нефтегазовая корпорация CNPC только разрабатывают обоснование инвестиций в его строительство. А добываемый газ уже сегодня надо перерабатывать и продавать. Однако вскоре КРО и казахстанские власти задумались о строительстве собственных перерабатывающих мощностей, что могло перечеркнуть планы Газпрома. Между сторонами начался торг. Среди главных доводов, которые российский концерн выдвигал в пользу переработки газа в Оренбурге, - экономическая нецелесообразность строительства нового предприятия в Казахстане. Расширение и модернизация Оренбургского ГПЗ под переработку дополнительно примерно 8 млрд кубометров газа специалисты оценили в 300 - 320 млн долларов. Провести необходимую работу можно очень быстро, примерно за 1,5 - 2 года, в то время как строительство собственного ГПЗ в Казахстане оценивается в 1,5 - 2 млрд долларов, а срок возведения - в три-пять лет. Соответственно себестоимость переработки газа на новом казахстанском ГПЗ может достигать порядка 25 долларов за 1 тыс. кубометров. Аналогичный показатель на Оренбургском ГПЗ - вдвое меньше. Большая политика Пока Казахстан медлил с принятием окончательного решения, Газпром и российское правительство старались сделать все, чтобы пролоббировать собственный проект. В Казахстан летали многочисленные делегации чиновников различного ранга. Руководство Оренбургской области активно вело переговоры с коллегами из ЗападноКазахстанского акимата (на территории этой области находится Карачаганак). «Переговоры о совместной переработке карачаганакского газа начались в середине 90х годов прошлого века, - рассказывает министр информационной политики, общественных и внешних связей Оренбургской области Сергей Горшенин, - стороны не смогли прийти к единому мнению: это стало серьезной исторической ошибкой и крупным экономическим просчетом. Мы обязаны были использовать все возможные политические и дипломатические приемы, чтобы положительно решить эту проблему». КРО и казахстанские власти со всеми доводами россиян соглашались, но окончательно связывать Карачаганак и Оренбург не спешили. Долгие раздумья объяснимы. Строительство собственного газоперерабатывающего завода в Казахстане помогло бы почти полностью избавиться от газовой зависимости, обеспечить тысячи новых рабочих мест, увеличить возможности экспорта газа. Утром цены, вечером - объемы Весной этого года подписан меморандум о взаимопонимании в отношении будущих поставок газа в Оренбург. Он заложил основу для ведущихся переговоров между участниками КРО, Республикой Казахстан и Газпромом. В этом году планируется увеличить объемы поставок карачаганакского газа на Оренбургский ГПЗ до 8 млрд кубометров, к 2012 году ежегодные поставки газа должны возрасти еще вдвое. Переговорный процесс сдвинулся с мертвой точки только после того, как к нему подключился президент РФ Владимир Путин. Первые договоренности были достигнуты после его визита в Казахстан в 2005 году. Именно тогда главы двух государств решили создать совместное предприятие по переработке карачаганакского газа на базе Оренбургского газоперерабатывающего завода. По словам генерального директора ООО «Оренбурггазпром» Сергея Иванова, к подписанию данного контракта россияне готовятся последние два года, специалисты с российской и казахстанской сторон разрабатывают схемы и технико-экономические обоснования. Для увеличения переработки казахстанского газа до 15 млрд кубометров в год на ГПЗ потребуется построить три новые установки, дополнительно провести два газопровода от Карачаганака до Оренбурга, а также реконструировать действующие объекты. «Сейчас идут рабочие совещания, нам предстоит определиться по участию и ответственности сторон, - говорит Сергей Иванов. - Предположительно Газпром войдет в совместное предприятие активами ГПЗ, а “КазМунайГаз” от лица казахстанской стороны направит инвестиции. Думаю, необходимые для подписания документы уже готовы. Вероятно, это будет межправительственное соглашение». А в конце мая этого года президент Казахстана Нурсултан Назарбаев сообщил: «Мы договорились с российской стороной о строительстве второй очереди газоперерабатывающего завода в Оренбурге по системе совместного предприятия с владением 50 на 5 Казахстан будет владеть половиной акций этого завода и фактически являться его соуправляющим и совладельцем». Кроме того, по его словам, российская и казахстанская стороны решили вопрос «справедливой цены на газ, который будет продаваться с Карачаганакского месторождения»: «Это очень важная новость как для Казахстана, так и для наших инвесторов. В результате страна получит дополнительно несколько сотен миллионов долларов, которые ранее она теряла». Однако сторонам еще предстоит подписать соглашение о создании СП и поставках газа, и когда это произойдет - неизвестно. По имеющейся информации, стороны до последнего времени никак не могли договориться о стоимости газа, до сих пор не разработана приемлемая для всех формула цены. В Газпроме заявляют: главное - не цена, а объемы поставок. Между тем недавно информагентства опубликовали сообщение одного из участников переговоров: Казахстан не будет гарантировать Газпрому необходимые объемы поставок газа, поскольку его не устраивает цена закупки этого газа со стороны российской компании. - Александр Иванович, в прошлый раз (см. «Воздушный лик земли», «Э-У» № 18 от 21.05.06) мы говорили о том, что в постиндустриальном мире формируется новый социальный слой: по вашему определению, «люди воздуха», «новый интеллектуальный класс». Он, будучи причастен к созданию технологий стратегирования, управления смыслами, организационнодеятельностного проектирования, занимает ведущие позиции в обществе. Это самый общий вывод. Давайте поговорим о самих управленческих технологиях. - Андрей Порубов Укрощение будущего - Вы говорите о знаменитых «фабриках мысли»? - Чтобы обозначить направление беседы, сразу отмечу: современный «космос людей» перестает восприниматься как строго расчерченная на клеточки шахматная доска. Завоевывает признание взгляд на планетарное сообщество как на субстанцию чрезвычайно подвижную, подчас турбулентную. Утверждается принцип самоорганизованной критичности, согласно которому поведение сложной и сверхсложной системы (например, погоды, финансов или общества) связано с ее предельными состояниями: вероятность событий и их масштаб плохо предсказуемы, поскольку даже небольшое изменение отдельного параметра может вызвать грандиозные последствия. Происходит радикальное повышение «роли личности в истории». «Господин воздуха», человек-предприятие (manterpriser), становится в наши дни все более влиятельным игроком как в роли созидателя, так и разрушителя. Если коротко, речь идет о развитии возможностей управления сложными системами в условиях, приближенных к хаосу. В подобных обстоятельствах сверхгибкие антропологические системы оказываются более конкурентоспособными по отношению к привычным социоструктурам. Наконец, инновационные технологии управления тесно связаны с судьбой институтов, которые их создают. - В чем особенность «интеллектуальных фабрик» как научных институтов? - «Фабрики мысли» (thinktanks) - один из этапов развития научных институтов в прошлом столетии. В ХХ веке начался период активной индустриализации науки, развития ее прикладной и технологической ипостаси. Возникает новый тип исследовательского заведения - военнопромышленная лаборатория (в России - КБ, «шарашки», «закрытые города»). В США процесс шел в русле проектного подхода, яркий пример - «Манхэттенский проект». Наконец, следующее поколение интеллектуальных предприятий - упомянутые вами «фабрики мысли». К революционному рубежу 60 - 70х годов количество подобных интеллектуальных фабрик в Америке исчислялось сотнями. - «Фабрики мысли» и есть фундамент для «нового класса»? - Главный объект исследовательской деятельности здесь - алгоритм практического решения комплексной проблемы (на основе отработанной в годы войны технологии исследования операций). Основная особенность этих предприятий - прямая связь исследовательского цикла с процессом принятия решений в сфере политики, военного планирования, бизнеса или крупных социальных инициатив, а подчас решение задач семантического (смыслового) прикрытия или интеллектуального программирования. - Глобализация - спланированный процесс? - В какой-то степени - да. Интеллектуальные корпорации прямо сливаются с инфраструктурой влиятельных советов и закрытых клубов. В середине 60х годов, во многом под влиянием развития термоядерного оружия, возникает социальный проект - то, что при заметном упрощении ситуации сейчас именуется «глобализацией» (отдавая дань основателю Римского клуба Аурелио Печчеи, его порою называют также «Проект-69»). Реализация новой концепции началась с провозглашения президентом Джонсоном в октябре 1966 года идеи строительства моста между Западом и Востоком. Это породило некоторые международные организации, занимавшиеся глобальной проблематикой с акцентом на активном представлении будущего. Для России-СССР идея нормативного прогнозирования слишком привычна и понятна, здесь она была обычной практикой. Но с 60х годов огромный интерес к данной теме возникает на Западе. Белый дом и влиятельнейший Совет по международным отношениям инициировали серию дискуссий по новой дальней границе американской и мировой истории. В те же годы Збигнев Бжезинский формулирует тезис о стратегической цели Запада - создании системы глобального планирования и долгосрочного перераспределения мировых ресурсов. В основе ее лежит три принципа: замена демократии господством элиты; формирование наднациональной власти на путях сплочения ведущих индустриально развитых стран; образование элитарного клуба ведущих государств мира. В 1973 году на свет появляется Трехсторонняя комиссия, объединившая влиятельных лиц и ведущих интеллектуалов США, Европы, Японии. А в 75м возникает новый мировой регулирующий орган - G7 (на тот момент G6). Таким образом, современная глобализация есть в определенной мере продукт высоких социогуманитарных технологий и институтов проектирования будущего. - Дело в том, что к 70м годам прошлого века накопился большой опыт работы над масштабными и долгосрочными проектами (в частности военными и космическими). Это дало уверенность в том, что проект будущего можно сформулировать в виде конкретной плановой задачи с позиций общей теории систем. Все это привело к формированию нового вида прогнозирования - нормативного: сначала определяется желаемый облик будущего, а затем осуществляется гибкое и целенаправленное изменение реальности. - Наиболее яркий пример - концепция самоорганизованной критичности (selforganized criticality, SOC), созданная в процессе исследования сложных и сверхсложных систем, который в свою очередь есть развитие идей новой рациональности. Укрощение хаоса - В целом логика развития интеллектуальных центров, создающих новые технологии управления, понятна. Давайте вернемся к самим технологиям, которые часто обозначают как «технологии управления хаосом». Суть нового подхода в том, что, вопервых, основным его объектом оказывалась не статика, не объект, а динамика, процесс. И определяется он через посредство таких понятий, как, скажем, периодичность или непериодичность системы, сечение фазового пространства, фрактал, бифуркация, аттрактор. Во-вторых, сложные динамичные системы естественным образом эволюционируют до критической стадии, в которой незначительное событие вызывает цепную реакцию, способную затронуть многие элементы системы. В одном случае даже небольшое воздействие на систему способно привести к ее обвалу. Простой пример - куча песка, которая заваливается после того, как принимает последнюю щепотку песчинок. В обратном случае столь же небольшое воздействие может привести к установлению железного порядка, жесткой структуризации системы. При этом как обвал, так и структуризация происходят весьма быстро. Эти два состояния системы нельзя назвать ни хорошими, ни плохими. Все зависит от ситуации: когда-то системе лучше быть в «возбужденном» состоянии, когда-то - в «окаменелом». Технологии управления хаосом претендуют на сознательное достижение подобных состояний и управление ими. В границы «науки о хаосе», возникшей в 60е годы прошлого столетия, входит довольно широкий спектр направлений, развивавшихся в рамках наук о природе. Примерно с 80х годов эти знания стали применяться в военной сфере, бизнесе и политике: теория катастроф, неравновесная самоорганизация, синергетика и другие. Яркий пример прикладного использования подобных технологий - «оранжевые революции». Революция есть состояние общества, близкое к хаосу. Искусство управления революционным хаосом заключается в следующем: вопервых, подвести систему к неравновесному состоянию; вовторых, в нужное время и в нужном месте вбросить фактор, приводящий старый порядок вещей к обвалу (хаотизация организации); в-третьих, ввести аттрактор, структурирующий систему в новом, желательном направлении. Все настолько технологизировано, что, скажем, в инструкциях можно встретить рекомендацию надевать на демонстрации белые кофточки. Зачем? Представьте крупный телевизионный план - плачущую девушку в заляпанной кровью белоснежной блузке, и вы поймете, что такое «незначительные воздействия», производимые в рамках современных «революционных технологий». Центром развития теории SOC стал американский Институт Санта Фе, созданный в 1984 году для изучения динамики сложных систем и проблем. В его научный фундамент положены идеи Ильи Пригожина, Эдварда Лоренца, Бенуа Мандельбро, Пера Бака, Стивена Левина и других светил в области науки о хаосе и критической сложности. Со временем появляются другие образования, в частности Группа по изучению действий в условиях неопределенности при Пентагоне. - Нет, этим занимаются те, кто использует новую методологию социального проектирования на практике. А также те, кто объединен модным термином «кризисменеджмент», причем совсем не обязательно в применении к управлению только политическими или экономическими процессами: обширное поле деятельности представляют военные или, скажем, дипломатические операции. Так, постулаты нелинейной динамики и теории критической сложности были взяты на вооружение Корпусом морских пехотинцев США еще 12 лет назад. А в знаменитом ЛосАламосе еще раньше был учрежден Центр нелинейных исследований для координации работ по изучению хаоса и сопряженных проблем. Принципиальных различий тут нет. Военные начинают отрабатывать формулы действия, прописанные им гражданскими. Высокие геоэкономические технологии впитывают идеи управления кризисами и практику использования силы, в том числе военной. «Люди Санта Фе» разрабатывают преимущественно теоретическую часть технологий. - И всем этим занимаются «люди Санта Фе»? - Параллельно с развитием «интеллектуальных фабрик» все явственнее деградирует принцип публичности знания. Наука стремительно движется к «новому эзотеризму», анонимности, а порой к прямому сокрытию отдельных достижений и даже целых направлений исследований. Более того, искусственно создается своеобразный «виртуальный» двойник действительности. Путем заведомой деформации образа реальности, гипертрофии одних составляющих и подавления других создается система устойчивых мифов. Подобные тенденции вполне ощутимы в сфере социальных наук. Тем, кто жил при советской власти, понять это нетрудно. - Но на полках с управленческой литературой мы видим либо мемуары отставных боссов, либо вольные «рассуждения на тему» очередного гуру. Почему то, о чем вы говорите, не преподают в программах МВА? - Можно говорить не только о каком-то новом семействе технологий, но скорее о целой культуре, которую часто именуют сетевой. Традиционная форма организации: учреждение - бюрократичнономенклатурный динозавр. Любое действие движется здесь по штатным векторам на основе некоего, подчас не вполне ясного регламента. И практически никто (ну, может быть, за исключением руководителя, да и то далеко не всегда) ничем в сущности не рискует. Инициативы и действия базируются на формальной иерархии, на устойчивых ролевых функциях, на стереотипных процедурах решений. При этом уровень разделения рисков внутри самой организации минимален. Свобода в бизнессетях - Какие еще принципиально новые технологии управления развиваются в мире? Идеал подобного организма - в объединении соборной миссии с энергиями амбициозных личностей. В сущности это прообраз мира трансэкономических элитных структур, «корпораций» в полузабытом значении термина, в пределе представляющих собой не организации, но связки функций, соединяющих разноформатные проекты и реализующих их людей. Новая культура, подобно вирусам, может соприсутствовать во плоти прежних социальных организмов, инициируя мощный конфликт между централизованной иерархией и сетевой культурой, между администратором и творцом. Сетевая же организация основывается не на штатной структуре, а на проектном принципе деятельности, неформальном лидерстве. Она объединена концептуальным единством, системным аутсорсингом, персональной ответственностью за реализацию уже не ролевой функции (должности), но конкретного субпроекта. Здесь соединяются высокая степень вертикальной мобильности (причем в обоих направлениях) с отчетливым, персональным разделением рисков и нелинейной динамикой. - Да, статус изделия, «вещи» в современном мире резко понизился. «Продается продукт, покупается бренд» - это лозунг стратегического планирования крупных корпораций. Корпорация организует продукт, продумывает сложную маршрутизацию его продаж. Само же традиционное промышленное производство нередко передается контрагентам на аутсорсинг. А во главе процесса оказывается своеобразный «высокотехнологичный Версаче» - производство бренда, генеральной политики, ключевых решений, технологий и «лекал». - Практически все крупнейшие корпорации мира движутся в направлении сетевой организации. Так, IBM продала производство компьютеров, сосредоточившись на управлении брендом, НИОКР и сетью независимых поставщиков… - Поделюсь поучительной байкой. - При анализе феномена сетевой организации вспоминается одна из упомянутых в начале нашей беседы основ новых технологий управления - возросшая роль антропологического фактора… Это пример известной схемы «семерых самураев»: если у корпорации имеются эти критические шесть-восемь сотрудников, у нее есть будущее. Если таковых нет, ее будущее проблематично. Сейчас гений, вылезший, фигурально выражаясь, из глиняной хижины, может занять видное место в крупной фирме - раньше подобная карьера была маловероятна. В наши дни не так уж редки ситуации, когда в организацию с пиететом приглашают человека, не имеющего копейки за душой, но обладающего специфическим образованием или даром. Если же дар окажется к тому же уникальным, то и будущность компании тесно увязывается с носителем этого дара. В свое время Дэвид Паккард, один из создателей компании Hewlett Pakkard, и Джон Гейдж, основатель компании Sun Microsystems, приняли участие в семинаре деловой и политической элиты. По его ходу Дэвид задает вопрос: «Джон, сколько человек тебе нужно для организации предприятия?» Джон, задумавшись секунд на 15, отвечает: «Шесть, может быть, восемь». Тогда ведущий дискуссию обостряет ситуацию: «Джон, а сколько людей реально работает в корпорации?». На что следует мгновенный ответ: «Шестнадцать тысяч, но они в основном являются ресурсом для рационализации». - Если вспомнить, что нам говорят о человеке наука и практика управления персоналом, наплодившие сотни различных противоречивых теорий и технологий, можно уверенно сказать: о самом главном в бизнесе - о личности - мы знаем очень мало… Так что в современном мире массового потребительского общества личность, обладающая творческой потенцией, резервами духа, владеет отнюдь не медным грошиком. И «охотники за головами» ищут сегодня не только людей образованных, энергичных и творческих, но своего рода поводырей в будущее. Ибо существуют особые пространства, невидимые для затуманенных обыденностью глаз, для функционального зрения, но которые современные провидцы каким-то образом ощущают и опознают. И это имеет прямое отношение к обсуждаемой теме. Мы говорили о радикально возросшей роли личности с одной стороны, и беспомощности механистичных теорий управления событиями и персоналом с другой. Проблема здесь не только в тех ученых, которые неспособны создать эффективную методологию действия, идеально подходящую к серьезно изменившейся среде обитания. Все куда серьезнее: мы стоим на пороге изменения фундаментальных представлений о человеке. Это исключительно важная, но опять же большая и отдельная тема… - Состояние науки о человеке незавидно, но она быстро развивается. Появляются такие перспективные направления, как, к примеру, синергийная антропология. Главная страница :: Промышленность :: Господа хаоса |
