|
|
| Главная страница :: Инвестиции Амбиции как стимул роста Братья по разуму Практика общего дела Охотники за «черным золотом» Южноуральская магистраль Балансировка мнений В контексте мира и будущего Скорбный фактор прогресса Ikea будет построена к октябрю 2006 года мягкая мебель В 2002 году Эдуард вместе с женой Татьяной Кубенской, дизайнером, начали выпускать журнал о дизайне «ЛЕ», в 2003м - информационно-рекламный каталог «ПРОЕКТ». В 2004м запустили журнал «ТАТЛИН», который до этого издавался ими в формате газеты. Спустя год появился второй формат «ТАТЛИНА» с подзаголовком «mono»: номера посвящены одному автору. В 2005м «ТАТЛИН» назван лучшим российским журналом по архитектуре на международном фестивале «Зодчество». Парадокс: бум на строительном рынке развивается в отсутствие рынка архитектурного. Результат параллельного существования направлений, обязанных пересечься, мы наблюдаем на наших улицах. Для того, чтобы ситуация начала меняться, в Екатеринбурге организовано объединение профессионалов - некоммерческое партнерство архитекторов и дизайнеров. Одним из его инициаторов и учредителей стал Эдуард Кубенский - издатель с архитектурным образованием. К 150летнему юбилею Третьяковки, который отмечался в прошлом году, художник соорудил обширную инсталляцию, которая полностью изменила фасад и некоторые внутренние помещения здания на Крымском Валу. Презентация книги состоится на выставке Арх Москва, открывающейся 30 мая. А в конце 2006го свет увидел третий формат - «ТАТЛИНplan». Сейчас «ТАТЛИН» позиционируется как группа профессиональных журналов по архитектуре. В этом году издательство открывает книжное направление. Первая книга - об Александре Константинове, известном российском художнике, работы которого находятся в музеях Москвы, Санкт-Петербурга, Берлина, Дрездена, Люксембурга, Праги. - Архитектура - такая профессия, в которой годами приходят к реализации, а нам хотелось всего и сразу. Через пять лет после окончания Академии возникла идея издавать архитектурную газету: регулярно, каждый месяц получать результат, который можно подержать в руках, показать другим. В газете мы видели некую миссию заполнения информационного вакуума. Это было хобби на фоне нашей основной деятельности. За пять лет увлечение переросло в полноценное издательство с полным штатом сотрудников и отлаженной технологией производства. Перевоплощение- Эдуард, как и почему произошла ваша профессиональная переориентация? - Выбор соответствует направлению издательства - показывать срез сегодняшнего состояния архитектуры, искусства и дизайна. Константинов работает именно на стыке этих трех направлений. Нам интересны современные, ныне живущие авторы. Кроме того, нас удручает и в какой-то степени подзадоривает тот факт, что в книжных магазинах страны (а тем более Европы) нет изданий по современной русской архитектуре, искусству и дизайну. Те немногие книги зарубежных издательств, которые можно найти, посвящены истории архитектуры и искусства, а редкие русские книги на эту тему рассчитаны больше на массовую аудиторию. Мы надеемся занять эту нишу на российском и мировом издательских рынках. - Чем определялся выбор героя для первой книги? - Скорее первое, чем второе. Я считаю, что вкус - это и есть личные пристрастия. Вкус воспитывается годами, и о вкусе (именно о вкусе, а не о вкусах) не спорят. Я рад, что нам удается совмещать наши личные эстетические интересы с коммерческими интересами издательства. И если находятся люди, которые голосуют рублем, оформляя подписку, значит, им интересна позиция издательства. - Содержание ваших изданий определяется вашими вкусовыми пристрастиями или вы стремитесь к объективности? - Эксперимент. Не только в архитектуре или дизайне, но и в искусстве, в жизни. Архитектор Михаил Хазанов, герой одного из наших моноизданий, говорит, что архитектура - это возможность изменять мир. Не нужно видеть в архитектуре работу «на вечность». И египетские пирамиды не вечны, придет время потерять - и человечество их потеряет. То же со знаменитым екатеринбургским конструктивизмом. Эксперимент - в архитектуре и в жизни- Что вы прежде всего цените в архитектуре? - Конечно, нет. Конструктивизм - это стиль, но кроме того - идеология. Восстанавливая аутентичный конструктивизм, мы должны восстановить и функцию здания, заложенную социальным строем эпохи. Но хотим ли мы этого? Это относится не только к конструктивизму - к любому архитектурному памятнику. Особняк Харитонова - Расторгуева, например, может быть воссоздан в первозданном виде, если мы вернем ему его функцию: поселим туда семью и закроем парк для публичного посещения… - Вы против сохранения конструктивистских зданий? - Швейцарский архитектор Бернард Чуми при реализации своих проектов руководствуется как раз понятием оболочки, универсальной коробки, в которую можно вместить и жилой дом, и театр, и любую другую функцию, требуемую сегодня городом. Его концепция хорошо применима для сохранения архитектурного наследия. - Видится два пути. Или сохранение внешней оболочки, декорации, за которой идет совсем другая жизнь - и тогда без изменений, хотя бы минимальных, не обойтись. Или консервация здания, создание своего рода заповедника, где нет места жизни. - Традиционный купеческий подход. Как сто, двести и триста лет назад купцы путешествовали по миру и строили у себя дома, как во Флоренции или в Париже, так и сегодня носитель купеческого менталитета не хочет создавать свою культуру, он перерабатывает чужую. При этом многие авторы стремятся крикнуть громче соседа, и лишь немногие умеют просто грамотно строить свою работу, полностью выполняя условия проекта. И если в общественных зданиях «выкрики» могут соответствовать маркетинговой политике компаниизаказчика, то в жилых домах они неоправданны. Лично я как житель хочу, чтобы мое жилье стало для меня второй кожей, дома я намерен отдыхать, общаться с семьей, заниматься любимыми делами. - Каково ваше мнение о современной архитектуре Екатеринбурга? - Один и тот же формат везде, исключением можно считать разве что Нижний Новгород, где субъективный взгляд главного архитектора позволил городу создать архитектуру более высокого уровня. - Что вы можете сказать о других нестоличных российских городах? - Конечно, московская среда намного больше способствует реализации таланта, чем провинциальная. Элементы эксперимента в столичной архитектуре присутствуют, но это не всегда касается самых известных имен. Я скорее назвал бы это грамотно примененным приемом, технологией либо оригинальной архитектурной композицией, но оригинальность - еще не эксперимент. - Москва отличается на этом фоне? - Все знают, что научные эксперименты с клонированием, например, небезопасны, но ничто не заставит людей отказаться от них: такова природа человека. Недавно я видел передачу о месячной девочке, которой изза ошибки врачей пришлось ампутировать руку, - и перестал быть противником клонирования: оно позволило бы руку вернуть. Я за эксперимент. Но нужно выбирать правильное место его применения. - Мне кажется, вы противоречите самому себе. Может ли быть экспериментальная архитектура естественной средой обитания, в которой хотелось бы жить? - Рынок существует, но в зачаточном состоянии. Сегодня архитекторы по большей части являются приложением к метрам квадратным: еще ни в одном доме цена квадратного метра не повышалась оттого, что его построил архитектор N. Рынок начнет формироваться в головах самих архитекторов, когда они осознают, что они - часть его, а не просто архитектурная мастерская, реализующая чьи-то амбиции. Спасение архитектуры - в головах архитекторов- В своих выступлениях, в интервью вы часто говорите о том, что в России сейчас архитектурного рынка нет, но что именно рынок может позитивно повлиять на качество архитектуры. Поясните, пожалуйста. Эдуард Кубенский - Часто на ограждении стройки можно видеть табличку, где указаны имена подрядчика, заказчика - и далее, как в титрах фильмов, множество фамилий. Но ни одной строчки нет про архитектора. От чего зависит такая ситуация? Всемирно известные архитектурные бренды, такие как ОМА, Френк Гери, Заха Хадид, Жан Нувель, - это еще и грамотные коммерческие структуры, способные получить заказ, например, на строительство телецентра в Пекине или олимпийского стадиона с многомиллионными инвестициями, жестким графиком выполнения заказа и высочайшими коммерческими и художественными требованиями. В этих архитектурных фирмах работают менеджеры, которые используют имя «звезды» как коммерческую составляющую их компании. Уровень нашего коммерческого образования в области архитектурной деятельности, умение продавать свой талант сильно уступают европейскому. Думаю, поэтому многие из коллег по архитектурному цеху так боятся прихода в Россию европейских проектировщиков. - Возможно, архитектор не настаивает на упоминании, потому что не может нести полную ответственность за результат: многое зависит не от него. - Прежде всего от самого архитектора. - Что может изменить ситуацию к лучшему? - Если так относиться к делу, то результат никогда не будет от него зависеть. Можно ссылаться на исторические особенности России: в ней долго существовало типовое проектирование, были запреты на многое. Все это так, но стремиться надо к другому. Например, архитектор Френк Гери, автор здания знаменитого музея Гуггенхайма в Бильбао, по судам затаскает и застройщика, и заказчика, если в музее поставят кирпичную стенку вместо титанового каркаса. И суды будут на его стороне. Потому что его имя - у всех на устах, и полученная им Притцкеровская премия (аналог Нобелевской для архитекторов) поднимает его авторитет очень высоко. В хрущевках нет ни одного метра, который нельзя было бы использовать. - Одно из обязательных условий - архитектурные конкурсы. Наши учителяархитекторы нам говорили: в 70е запрещалось делать и то, и другое, а теперь можно воплотить любые фантазий. Но сравнение сегодняшней и тогдашней архитектуры показывает: в советское время проходили конкурсы, и инвестор - а он был один, как мы знаем, - выбирал наиболее экономичное решение. С точки зрения функции хрущевкой можно восхищаться. Метров в ней не хватает, но это была не задача архитектора, это была социальная программа, которую архитектор реализовывал. Консолидация специалистов, архитекторов и дизайнеров - это второе условие улучшения ситуации. В городе нашлись люди, которые, как и мы, считают, что нужно привлекать внимание к проблемам архитектурнообъектной среды, поднимать статус профессии. Решение нам виделось в создании общественной организации - так возникло Некоммерческое партнерство. Мы начинаем с имиджевых мероприятий - лекций знаменитостей, выставок, конкурсов. А в конечном итоге наша активность, я в это верю, выльется в действия, которые будут влиять на градостроительные решения. Сегодня система выбора (конкурса) архитектурных проектов напрочь отсутствует. Как результат - среди планировочных решений можно встретить такие, например, казусы: отапливаемая кладовая, путь в которую лежит через холодный балкон. Немыслимое количество коридоров, тогда как стоимость квадратного метра жилья растет и растет. Балконы и лоджии, остекленные и открытые, площадь которых иногда доходит до 20% от всей жилой - и это в нашем-то климате… - Сейчас, когда бизнес и хобби поменялись местами, я оказался свободнее именно в архитектурном творчестве: архитектура стала для меня некоей формой общения с окружающим миром, с друзьями и знакомыми, которые нередко выступают в роли заказчиков. Тотальное проектирование- Став издателем, продолжаете ли вы работать как архитектор? Недавно, наблюдая за нашим сыном, я понял одну очень важную вещь. Я увидел: все, что он делает, - это то, что мы в него вложили. Положительное, отрицательное - разное, все, что в нас есть. Развивая те или иные качества, можно в нем что-то вырастить. Точно так же - и в себе: раскрыть нужные качества, найти свою линию и отстаивать свою позицию. Другими словами, проект, созданный тобой, способен изменить тебя самого. Такая вот архитектура. Кроме того, мы с Татьяной расширили для себя понятие проекта. Метод проектирования, который мы выработали, можно применить к любой области: оформлению компакт-дисков, скульптуры, мебели, посуды, выставочных пространств. Такой подход позволяет гораздо динамичнее реагировать на изменение мира. Принцип «президент сказал, чиновник сделал» сработал на 100%. Власти (а именно они должны выступать в качестве подателя заявки) Урала и Западной Сибири ни на йоту не усомнились в целесообразности создания ОЭЗ на своих территориях. Так, вице-губернатор Пермской области Михаил Антонов считает, что вступление в силу закона «Об ОЭЗ» существенно изменит инвестиционную карту страны, а крупнейшие инвестпроекты, особенно с участием иностранного капитала, будут реализовываться именно в зонах: «Иметь такую на территории субъекта - значит на ближайшие 20 лет создать у себя привлекательный центр для иностранных и отечественных инвестиций. Это будут не „точки“, а целые „кляксы роста“». В том же духе высказались чиновники других уральских субъектов. Cкорость принятия в России того или иного законопроекта определяется степенью заинтересованности в нем первого лица государства. Показательным в этом плане стало принятие закона, предполагающего создание в нашей стране особых экономических зон (ОЭЗ). С момента посещения в декабре 2004 года Владимиром Путиным Индии (там ОЭЗ давно и успешно практикуются) и его февральского заявления в Новосибирске о том, что «России такие зоны нужны», прошло менее года. За это время МЭРТ РФ внесло в Госдуму законопроект «Об особых экономических зонах». Благо, писать его с нуля не пришлось: документ пылился на полках ведомства Германа Грефа три года. Не подвели и российские парламентарии, рассмотревшие и одобрившие проект за рекордные полгода. Уже в конце июля закон «Об ОЭЗ» завизировал президент. А в сентябре регионы начали высылать в Москву заявки. Но кто старое помянет… По словам главы Федерального агентства по управлению ОЭЗ Юрия Жданова, повторения ситуации с офшорами не будет. Особые экономические зоны с ЗАТО и СЭЗ ничего общего не имеют: и цели их различны, и функционируют они по-разному. Кроме того, «точки роста» будут создаваться по подобию западных аналогов. Правда, из мировой практики разработчики закона взяли за основу только два из четырех типов зон: промышленно-производственные и технико-внедренческие. Между тем в 90-х годах в России уже были территории с особыми экономическими условиями: 18 свободных экономических зон (СЭЗ) и 43 закрытых территориально-административных образования (ЗАТО). Опыт оказался печальным: они фактически превратились в офшоры, а бюджет страны ежегодно лишался десятков миллиардов рублей. В результате СЭЗ ликвидировали. Исключением стали зоны в Калининградской и Магаданской областях. ЗАТО пока не тронули. Но многие мэры уже поплатились за неправомочное зачисление в доходы городского бюджета всех налоговых льгот, федеральных налогов и сборов. Череде судебных разбирательств над чиновниками ЗАТО конец не виден. В ходе проведенного нами опроса администраций субъектов Урало-Западносибирского региона в официальном порядке удалось получить лишь однообразно положительную оценку создания ОЭЗ. Никакой конкретики. Сначала пришла в голову мысль: регионы боятся шпионажа и плагиата со стороны конкурентов. Однако по мере поступления информации из различных источников стало понятно: во многих субъектах РФ или попросту нет интересных идей, или к разработке проектов даже не приступали, или борьба чиновников за сферы влияния выше экономических интересов региона. На первый взгляд может показаться, что российские власти наконец-то нашли способ преодоления зависимости экономики страны от добычи нефти и других природных ископаемых. Увы, не все так оптимистично. По словам директора Института экономики УрО РАН Александра Татаркина, создание особых экономических зон - в большей степени политическое решение, чем экономический расчет. Да и вряд ли шести недель, что были даны регионам на подготовку проектов, хватило для принятия взвешенных решений. Главная страница :: Инвестиции :: Кляксы роста |
